Об Эсперантто, о Ланке и чуть-чуть про Корею.

[DoctorW]

Тут вспомнила, что после вот этого моба обещала helen stoner написать свою краткую историю общения с языком Эсперанто.

История действительно короткая, но в ней многабукаф, потому тогда я её ниасилил.

Читать

Году так в 2005м, в самом конце августа, я улетела на другой конец нашего континента, в Южную Корею "изучать корейский язык и культуру", как я потом писала по возвращении во всяких бумажках, имевших своей целью одно - продлить мне сроки сессии и желательно до бесконечности, как потом, в прочем, и вышло. Приземлилась я в самое пекло корейского лета, которое по самым скромным оценкам длится до середины октября. Однако поначалу у меня случился короткий культурный шок, а потому погодная аномалия смогла до меня достучаться только через 3 часа, когда я оказалась в своей комнате в общежитии(о, как я пыталась найти там телефон, потом научиться им пользоваться, а потом, пользуясь визиткой, которую мне дала Гдалина Маша, побывавшая в том университете до меня - что бы я без неё делала! - разъяснить некоему корейскому мальчику на другом конце провода, что я де приехала сюда учиться на полгода, а меня вот, подлецы такие-растакие, не встречают; потом ждала пока за мной приедет опоздавший провожатый, около полутора часов, ну и сама дорога на такси заняла, судя по времени на фотках, также около полутора часов). Затем следовали три недели непрерывной рекогносцировки, потому что места-то всё новые, а корейский язык я не удосужилась толком выучить, вот и исследовала окрестности исключительно эмпирическим путем.
А семнадцатого сентября вернувшись в комнату, к слову, двухместную, я обнаружила там озадаченную и немного напуганную девушку лет 16ти на вид. Рюкзак, который стоял рядом с ней, был почти с неё размером, как в высоту, так и в объёме, хотя нет, в объёме даже больше. Она сказала, что девушка из 15ой комнаты (моя была 17я) на неё ругалась и теперь это существо не знает, что ей делать. Ну с Наташей, девушкой из 15ой комнаты всё ясно, она человек горячих казахских кровей, вот её речь и получилась страшнее чем могла бы быть. А Свету, так звали новоприбывшую и теперь - мою гипотетическую соседку, я старалась убедить что всё будет хорошо. Она переживала по поводу, что вторглась в моё жилище и, возможно зря побеспокоила. Потом, когда всё разъяснилось наилучшим образом, спросив разрешения, она стала «наводить фэн-шуй» - развешивать платки-палантины на сушильных верёвках в комнате и вообще обустраиваться. К тому времени мы уже поняли, что на многие вещи у нас один взгляд и что комната теперь не «моя» или «твоя», а «наша». Человек оказался очень приятный, простой и насквозь хиппанутый, в хорошем смысле этого слова. Она училась тогда в Государственном институте русского языка им. А. С. Пушкина, на факультете русского языка как иностранного. И вот она рассказала мне про «эсперантистов» и про сам язык Эсперанто, которым сама владела как вторым родным (кроме того она ещё владела английским и изучала испанский). Немного позже, я сама полезла в интернет, благо он там был бесплатный и безлимитный, и разузнала кто такой Zamenhof, скачала учебник Б. Колкера и начала по чуть-чуть заниматься. Но, вернувшись домой, в Питер, мне пришлось оставить на время занятия, потому что надо было сдавать сессию, отрабатывать долги и проч. Теперь я периодически набегами занимаюсь, но бывает это редко.